Татьяна Рыжкова

Урок литературы и кино: «Три Толстяка»

Завершаем публикацию статьи (начало см. в № 22), где представлен опыт организации читательской и зрительской деятельности учеников 5–6-х классов при изучении романа-сказки Юрия Олеши «Три Толстяка». Сопоставление на уроке сюжета и мотивов литературной сказки с её кинематографическим прочтением помогает юным читателям обнаружить скрытые смыслы текста, понять различие между языком кинематографа и языком литературы.

М ы продолжаем работу над планом романа - ищем кульминацию. Композиция второй части сложнее, чем первой. Поэтому и план получается сложным, но именно такая кропотливая работа наглядно показывает, как в романе переплетаются сюжетные линии и какова роль второстепенных персонажей. На уроке подробно останавливаемся только на одной сюжетной линии.

- Кто мог проникнуть во дворец, охраняемый так, что и мышь не проскочит, кто мог узнать о подземном ходе?

- Как же тайна стала известна?

Её случайно узнал продавец воздушных шаров, который попал во дворец, причём совершенно невероятным образом.

- Когда мы анализировали сцену на площади Звезды, то вы решили, что она напоминает цирковое представление. А есть ли ещё “цирковые сцены” в романе?

Ю.К. Олеша придумывает очередной цирковой номер - полёт на шарах. Продавец - по сути, клоун, как и, добавим, забегая вперёд, Раздватрис. Не случайно писатель “соединяет их” в клоунаде с падающим на голову Раздватрису башмаком. Шутовство, буффонада заранее готовят читателя к благополучной развязке и снижают образы зла, превращая их в комические. (На самом деле практически все сцены романа решены как цирковые номера - в этом нетрудно убедиться, перечитав текст: эпизоды на кухне, за завтраком у Толстяков, освобождение Просперо и др.)

Сцену за завтраком мы видим с точки зрения продавца шаров, который наблюдает за происходящим, трясясь от ужаса, но не за жизнь мятежников и Просперо, а за свою. Он вообще не способен никому сочувствовать: о его чёрствости писатель сообщает читателю в самом начале второй части. Его полёт - случайность и авторское наказание за эгоизм и бессердечие. Судьба сталкивает продавца с ещё более бессердечными людьми, больше похожими на зверей в своей жестокости и жажде крови. Благодаря продавцу читатель узнаёт обо всём, что случилось во дворце и привело к отмене торжеств и казни, а ещё и о тайне подземного хода.

Внутри истории продавца оказывается новая история - о сломанной восставшими гвардейцами кукле наследника Тутти и о самом наследнике. Кукла, в свою очередь, вновь приводит нас к доктору Арнери - учёному, который может всё на свете, по мнению обывателей, далёких от науки. Обратим внимание учеников и на хронологические петли, которые придают повествованию некоторую загадочность.

Все эти эпизоды развивают действие и наконец приводят нас к главной героине.

Аналогично проводим работу над планами третьей и четвёртой частей, выявляя кульминацию и развязку.

Кульминационным эпизодом в романе является казнь Суок, за которой следует развязка: звери не тронули куклу, Суок оказалась спрятанной в часах, а восставший народ победил своих угнетателей. Сюжетные линии вновь соединились. До эпилога ни мы, ни герои не знаем о том, что Тутти и Суок - разлучённые брат и сестра: на эту тайну неоднократно намекает автор, обещая, что в своё время читатель обо всём узнает.

- Почему же он не рассказывает этого сразу?

Рассказав о том, как Три Толстяка поручили Тубу сделать куклу, а потом разлучили брата и сестру, взяв Тутти на воспитание, автор вынужден был бы сначала познакомить нас с Толстяками и их жизнью, рассказать, что стало с Суок. Но тогда это был бы роман о детях, а этот роман о борьбе за свободу. Построив роман иначе, Ю.К. Олеша лишил бы роман интриги , тайны : почему Суок так похожа на куклу (или наоборот)?

В фильме казнь тоже кульминация, тем более что казнить должны не только девочку, но и доктора Гаспара. Но если казнь Суок в романе превращает цирк в ристалище, в арену мучеников и напоминает о других цирках, в которых шли кровавые гладиаторские бои, казни первых христиан, то растянутая финальная сцена фильма с похищением топора не несёт этого эмоционального напряжения, подана в комическом ключе, а для щекотания нервов зрителя автор сценария придумывает ранить Тутти (что выходит за рамки вероятного и хоть как-то объяснимого логикой отношений между персонажами).

Завершает этот этап работы над романом и кинофильмом анализ образов балаганчика дядюшки Бризака и мира Трёх Толстяков. Такое задание выполняла группа 2.

Эти образы противопоставлены друг другу и имеют символическое значение. В балаганчике доктор чувствует себя спокойно, уютно - как дома. В нём всё просто, на первый взгляд убого, но это мир света (десять зеркалец, перед каждым свеча). Там нет ярких фонарей, а только керосиновая лампа, но свет и тепло идут от человеческих сердец. В этом мире иллюзорна роскошь костюмов, а за уродливыми, но смешными, а не страшными масками скрыты добрые лица, тогда как в мире богатых всё наоборот: за роскошными одеждами - пустота душ и нищета сердец, а сытые лица и есть маски, скрывающие уродство и грубость их носителей. Ю.К. Олеша с любовью, подробно, выстраивая длинные ряды однородных членов, создаёт образ балаганчика, тогда как для описания дворца не находит и пары слов, обращая внимание лишь на каналы, железные мосты и стражу. Этот мир отъединён от мира обычных людей, вынесен за городские ворота, здесь можно жить, не слыша стонов народа, не видя его горя.

- Каким представил дворец Трёх Толстяков Алексей Баталов ?

Высокие стены, тяжёлые башни, роскошь залов можно увидеть на экране. Но панорамы дворца в фильме нет. Поэтому предлагаем детям описать или нарисовать дворец.

Балаганчик в фильме является только фоном, режиссёр не показывает его специально, так, как это делает автор романа, - антитеза стирается.

Ч тобы помочь ребятам понять, что такое образ-символ, предлагаем ответить на домашние вопросы, связанные с образами Трёх Толстяков и их сторонников, дядюшки Бризака и цирка.

Восстановим, как развивается действие в фильме, от каких эпизодов романа и почему отказывается режиссёр, вводит ли новые и с какой целью.

Вот к каким выводам мы приходим.

1. А.В. Баталов в целом сохранил фабулу романа, но при этом внёс некоторые изменения в его сюжет, причём иногда эти изменения влияют и на общий смысл произведения.

2. Отказавшись от мотива разлучённых брата и сестры, сценаристы вывели из фильма этическую проблему ответственности учёных за свои свершения, а убрав сцены с попугаем в зверинце и учёным-смотрителем, сняли противопоставление позиций, которые могут занимать учёные.

4. Изменив историю продавца, сценаристы лишили действие мотивации, не объясняя, как Просперо стала известна тайна подземного хода.

5. Отказавшись от мотива восставших гвардейцев и сцены суда над Суок, А.В. Баталов придал действию большую динамику, но раньше времени раскрыл секрет спасения Суок (увидев в камере куклу и девочку, зритель сразу же догадывается о подмене, и сцена казни не вызывает такого волнения, как в романе).

Теперь, когда мы посмотрели на фильм и на роман как на художественное целое, можно более пристально вглядеться в отдельные образы этих произведений.

Новое домашнее задание выполняется в группах.

Группа 1 сравнивает образы второстепенных персонажей с их киновоплощением. В центре внимания учеников оказываются образы продавца воздушных шаров, учителя танцев Раздватриса, капитана Бонавентуры.

Группа 2 получает аналогичное задание и работает с образами гостей Трёх Толстяков, гвардейцев и учителей Тутти.

Группа 3 анализирует образы дядюшки Бризака, доктора Гаспара и учёного Туба.

Вопросы для групп 1–3

1. Какие чувства вызывают у вас богачи, учитель танцев Раздватрис и продавец воздушных шаров? Почему? Перечитайте описания этих персонажей. Какие художественные приёмы помогают писателю вызвать у вас эти чувства?

2. Какое впечатление произвёл на вас капитан Бонавентура? Выделите художественные средства, помогающие писателю создать этот образ. Есть ли в фильме образ, похожий на романного Бонавентуру? В чём вы видите сходство? Для чего в фильме режиссёр превратил капитана в комический персонаж?

3. Какие чувства вызвали у вас доктор Гаспар, дядюшка Бризак? Какие качества доктора Гаспара Арнери ценят жители города? Почему? Как связан образ доктора Гаспара с образом балаганчика? Почему артисты согласились помочь доктору? Что ценит в людях дядюшка Бризак?

4. Кого напоминают вам гости Трёх Толстяков? Как гости относятся к хозяевам? Как автор относится к Толстякам и их гостям, какие художественные средства помогают ему выразить это отношение?

5. Какое впечатление произвели на вас учителя наследника Тутти? Почему Три Толстяка подбирали именно таких учителей?

Группа 4 анализирует образы Трёх Толстяков и наследника Тутти.

2. Страшны или смешны Толстяки в романе? А в фильме? Что помогает режиссёру создать этот образ?

3. Какая связь существует в романе между образами народа и Трёх Толстяков?

4. Почему Трём Толстякам понадобился наследник? Почему они решили взять маленького ребёнка? Как Три Толстяка относятся к наследнику? Каким хотят его видеть? Как добиваются своей цели? Есть ли в фильме ответы на эти вопросы?

5. Как и почему менялось ваше отношение к Тутти? Что в рассказе о судьбе наследника вызывало у вас сочувствие? Что знает о жизни наследник Тутти? Подберите эпитеты и метафоры, характеризующие мир Тутти.

6. Какими качествами наделён Тутти в романе, какими в фильме? Какие эпизоды с Тутти придумывает режиссёр? Для чего он это делает?

Группа 5 работает с образами Суок и Тибула.

1. Перечитайте разговор Суок и Тибула. Как относятся друг к другу артисты цирка? Какие качества воспитывает цирк в артистах?

2. Есть ли в фильме эпизоды, раскрывающие отношения цирковых артистов?

3. Вспомните чувства, которые вы испытывали при посещении цирка. Сравните свои цирковые переживания с переживаниями от эпизодов романа, рассказывающих о погоне за Тибулом, о приключениях продавца воздушных шаров, разгроме кондитерской и др. Чем похожи эти эпизоды на цирковое представление?

4. Что дают людям артисты цирка? Что может открыть зрителям цирковое представление, чему может научить их? Своё мнение докажите примерами из романа. С какой целью автор проводит параллель между цирком и жизнью?

5. Есть ли в фильме эпизоды, играющие такую же роль? Какое впечатление вызвал у вас эпизод на площади Звезды, поставленный А.Баталовым?

6. Почему мир балаганчика, цирка противопоставляется автором миру Трёх Толстяков и богатеев?

7. Что Суок в романе знает о жизни?

8. Можно ли ответить на предыдущий вопрос, посмотрев фильм?

9. Почему в фильм не вошёл её рассказ Тутти о жизни бедняков?

10. Какими качествами наделена Суок в романе, какими - в фильме?

Цель каждой группы - выявить роль образа в романе и в фильме, а также обнаружить, какие художественные средства используют авторы для создания образа и выражения своего к нему отношения.

Этап III. Сопоставительный анализ образов романа и кинофильма

О чевидно, что изменения, внесённые при драматизации текста романа, не могли не отразиться и на трактовке образов персонажей. О некоторых мы уже говорили на предыдущих уроках; на этом этапе необходимо понять, как образы связаны друг с другом, почему даже небольшие отступления сценаристов от авторского замысла приводят к значительному искажению художественной идеи первоисточника.

Сопоставительный анализ образов второстепенных персонажей обнаруживает, что они либо исключаются из сюжета (подкупленные актёры, Туб, смотритель зверинца и попугай), либо в той или иной степени искажаются (продавец воздушных шаров, главный кондитер, клоун Август, наследник Тутти), либо “разрастаются” (Раздватрис, доктор Гаспар), либо “раздваиваются” (капитан Бонавентура превращается в комический персонаж, а в качестве злодея в фильме появится циничный генерал, унаследовавший черты романного Бонавентуры).

Так, продавец воздушных шаров в фильме персонаж отрицательный: он доносчик, и взлетает он в воздух не случайно, а потому, что кто-то из сторонников Тибула перерезает верёвку с шарами. Продавец и во дворце, взлетев над столом Трёх Толстяков, продолжает доносить, сообщая генералу, где он видел Тибула. Он подвергается авторами фильма едкому осмеянию и лишается какого бы то ни было сочувствия, которое всё же звучит в тексте романа.

Образ дядюшки Бризака приобретает более сильное социальное звучание. В романе дядюшка Бризак - обычный человек, цепенеющий от страха, когда в балаганчик входит негр и хватает Суок, со вздохом провожающий свою девочку. Он явно не любит Трёх Толстяков и богачей, но борется с ними словом, поддерживая дух народа, доставляя ему радость. Это клоун, говорящий людям правду, высмеивающий богатых и жадных, сожалеющий о судьбе пропавшего Тибула, сам нуждающийся в поддержке доктора Арнери - друга обездоленных, но не пытающийся остановить Тибула или убедить его в том, что восставшие не могут победить Трёх Толстяков. В фильме клоун смирился с неизбежностью несправедливости, сомневается в необходимости борьбы и в успехе восставших и, любя Суок и Тибула, опасается за их жизни.

Однако за прямым значением образа балаганчика мы можем увидеть другие, которыми наделяет его автор. Балаганчик - маленький цирк, чья арена ограничивается вставшими в круг зрителями. В цирке же всё - по-настоящему, хотя это и игра и на актёрах смешные маски. Артист не застрахован от неудачи, падения и даже смерти. Но для писателя это символ свободы человеческого духа, братства, основанного на понимании, почти зверином чутье партнёра и доверии ему, бесстрашии, без которых невозможен ни один цирковой трюк. Об этом читателю говорит разговор Тибула и Суок, в котором Тибул даёт девочке задание и объясняет её новую роль (ч. III, гл. 8).

Балаганчик в романе становится приютом для всех, кто попал в беду, потому что взаимопомощь - одно из главных его правил. Здесь находит помощь доктор Арнери, сам когда-то давно спасший Суок от побоев богатой старухи. Сюда возвращается Тибул перед тем, как продолжить борьбу. И даже после победы народа балаганчик остаётся таким, каким был всегда. Здесь ценят не деньги и славу, а добро, помогают всем, кто нуждается в поддержке. Так, Суок, спасая Просперо, думает не о награде, не о славе, а о своём долге. Образ цирка подталкивает ассоциации читателя, который домысливает то, чего не договорил автор: цирковые люди - вечные странники, лишённые чувства собственности, живущие в мире с людьми и животными, работающие за кусок хлеба, но отдающие людям сердца и дарящие им радость. Циркачи - наследники скоморохов, они не только развлекают, смешат народ, но и говорят ему правду, высмеивая в своих куплетах и номерах человеческие пороки. Неслучайно рядом с оружейником Просперо, пятнадцать лет учившим народ ненавидеть Трёх Толстяков и их власть, Олеша ставит Тибула, циркового артиста, учившего людей восхищаться смелостью и ловкостью - чудесами, которые творит человек, учившего народ верить в свои силы.

Этим несложным жизненным правилам в романе противостоит мироотношение богачей. Образ Трёх Толстяков в романе является символом, за которым стоят ненавистные писателю явления и человеческие качества: отнятое у народа богатство (хлеб, уголь и железо), жестокое правление, бесчеловечность, глупость, трусость, самовлюблённость - всё то, что мешает людям жить на земле в мире и согласии. Богатство в романе - зло, потому что убивает в человеке человека, превращает в жирное животное. Не случайно Три Толстяка и их гости нарисованы Олешей крупными сатирическими мазками: в них нет ничего человеческого, а все их мысли сосредоточены на еде и одновременно на том, как бы не потолстеть ещё больше. Они напоминают резиновых кукол, которые могут лопнуть. В этом образе писатель соединяет смешное и страшное: они тупы, их жестокость сродни звериной, из наследника Тутти они хотят сделать именно зверя. Наследник им нужен для того, чтобы не передавать власть в чужие руки: всё должно быть так, как было, а воспитанник лучше случайного наследника, потому что из ребёнка можно вылепить всё что угодно - и он станет таким же, как ты сам. Тутти живёт во дворце, но на самом деле посажен, как волчонок, в клетку, хоть и роскошную. В нескольких эпизодах из жизни дворца Олеша разоблачает его хозяев, раскрывая, что это трусливые, глупые, не видящие дальше своего носа существа, только внешне напоминающие людей. В финале Толстяков сажают в клетку, в которой они держали Просперо, выставляя, как животных в зверинце, на потеху народу.

Два противоположных мира, вступивших в поединок не на жизнь, а на смерть, встречаются в романе: к наследнику Тутти вместо куклы доктор Арнери привозит живую девочку - цирковую артистку Суок.

Трём Толстякам не удаётся обмануть природу: в Тутти нет их крови, и он предпочитает диким зверям куклу, хоть и не живое, но напоминающее человека существо. Вероятно, в его памяти сохраняется образ сестры, которая и послужила образцом для куклы. Поведение куклы приводит наследника в восторг: он так до конца и не понял, что перед ним живая девочка, ведь он никогда не видел детей. Мир, о котором рассказывает кукла, удивляет Тутти: там нет богатства, но там есть то, чего он лишён, - жизнь, интересная, полная событий. Это всё, что нужно ребёнку для счастья.

В фильме мы ничего не знаем о Тутти, о намерениях Толстяков - перед нами мальчик, в котором нет никакого внутреннего разлада. А ведь его наличие - залог перерождения из наследника в товарища Суок. Тутти в фильме - уверенный в себе, капризный, но отходчивый ребёнок. Он привык повелевать. Тутти не страдает обжорством - напротив, ему вовсе не хочется есть, и он отдаёт завтрак собаке. Собака, вероятно, должна в фильме заменить зверинец и подчеркнуть изоляцию Тутти. Но авторам фильма не удаётся добиться задуманного: во-первых, собака традиционно связывается у нас с другом, помощником человека, во-вторых, наследник относится к ней по-человечески.

Главное отличие этого эпизода в фильме от литературного первоисточника в том, что Тутти быстро узнаёт о том, что Суок - живая девочка. Но удивительное сходство Суок с куклой не вызывает у него никаких вопросов. Остаются непрояснёнными и причины, по которым сценаристы отказываются от рассказа Суок о своей жизни (возможно, зритель уже получил о ней представление, а монолог занял бы много времени).

Причины названных и других изменений, которые обнаружит зритель, найти трудно, разве что можно допустить, что авторам фильма важно показать, что одинокий Тутти успел привязаться к девочке и готов отстаивать её перед Толстяками. Возможно, поэтому, чтобы вызвать большее доверие и сочувствие к Тутти, А.В. Баталов заставляет мальчика броситься спасать Суок и пролить кровь, убеждаясь, что кровь у него настоящая, а сердце его не железное. В романе Тутти выводится на время из сюжета, чтобы не помешать суду над Суок и её казни.

Отказ от сюжетной линии учёного Туба, смастерившего чудесную куклу, которая росла и менялась, как настоящая девочка, вместе с Тутти, отказ от мотива родства детей вынуждает А.В. Баталова связать их кровью, пролитой мальчиком в отчаянном порыве. “Дети - герои” - этот мотив доминирует в фильме: Суок спасает Просперо, Тутти готов спасти Суок, и оба забывают о себе.

Истинное волшебство - в силе дружбы. За жизнь Суок сражаются и Тибул, и Просперо, и Тутти (в фильме). Отчётливо проявляется позиция А.Баталова: дружба, любовь помогают творить чудеса, а любят тех, кто щедр душой, честен и справедлив, кто готов забыть о себе, помогая нуждающимся в беде. И в этом с ним абсолютно согласился бы Юрий Олеша.

И всё же авторам фильма не удалось последовательно воплотить замысел писателя, сохранить уникальность жанра «Трёх Толстяков». Олеша пишет роман, похожий на подробный литературный сценарий большого циркового представления, с клоунами рыжими и белыми, гимнастами, силачами (Лапитуп, Просперо), стрелками, танцовщицами, зверями и дрессировщиками. Этот цирковой дух и придаёт роману изюминку, делает его уникальным литературным произведением: нам не страшно читать о страшном, дух захватывает от трюков, но мы всё время где-то в самой глубине сознания уверены, что всё закончится хорошо. В фильме же всё слишком всерьёз, слишком реально, хотя есть и полёты на воздушных шарах, и невероятные трюки Тибула, и “выступление” силача Просперо, песенки и танцы с жонглированием, и даже тигрица, разгоняющая толпу придворных и гвардейцев в парке Трёх Толстяков. Но атмосферы цирка всё же не хватает.

Р абота с кинофильмами открывает ученикам, что законы кинематографа довольно жёстки: они диктуют сценаристу и режиссёру определённые условия - лаконизм, динамизм, выделение главного и отказ от всего второстепенного - укрупнение мелких фигур или, напротив, полное их “уничтожение”. Надпись в титрах - по мотивам романа - появляется именно потому, что авторы фильма отдают себе отчёт в том, что полный перевод литературного произведения на язык кинематографа невозможен. Их задачей остаётся сохранение мыслей и идеи писателя. Чем сложнее по идее и структуре литературный текст, тем меньше шансов у кинематографистов осуществить его экранизацию, адекватную писательскому замыслу.

И «Три толстяка» - не экранизация, а кинофильм именно по мотивам знаменитого романа Юрия Олеши - даже названия произведений пишутся по-разному.

Вас было двое: сестра и брат - Суок и Тутти.
Когда вам исполнилось по четыре года, вас похитили из родного дома гвардейцы Трёх Толстяков.
Я - Туб, учёный. Меня привезли во дворец. Мне показали маленькую Суок и Тутти. Три Толстяка сказали так: «Вот видишь девочку? Сделай куклу, которая не отличалась бы от этой девочки». Я не знал, для чего это было нужно.

Я сделал такую куклу. Я был большим учёным. Кукла должна была расти, как живая девочка. Суок исполнится пять лет, и кукле тоже. Суок станет взрослой, хорошенькой и печальной девочкой, и кукла станет такой же. Я сделал эту куклу. Тогда вас разлучили. Тутти остался во дворце с куклой, а Суок отдали бродячему цирку в обмен на попугая редкой породы, с длинной красной бородой.

Три Толстяка приказали мне: «Вынь сердце мальчика и сделай для него железное сердце». Я отказался. Я сказал, что нельзя лишать человека его человеческого сердца. Что никакое сердце - ни железное, ни ледяное, ни золотое - не может быть дано человеку вместо простого, настоящего человеческого сердца.
Меня посадили в клетку, и с тех пор мальчику начали внушать, что сердце у него железное. Он должен был верить этому и быть жестоким и суровым. Я просидел среди зверей восемь лет. Я оброс шерстью, и зубы мои стали длинными и жёлтыми, но я не забыл вас. Я прошу у вас прощения. Мы все были обездолены Тремя Толстяками, угнетены богачами и жадными обжорами. Прости меня, Тутти, - что на языке обездоленных значит: «Разлучённый». Прости меня, Суок, - что значит: «Вся жизнь»...»
"Три толстяка", Юрий Олеша

Ю.Олеша, В.Мейерхольд, 1930-е.

Пронзительная сказка Юрия Олеши.
Когда-то давно, в советские времена ее считали революционной, а мятежника Просперо чуть ли не самым главным героем.
На самом деле это сказка о любви. Конечно, несчастливой. Здесь, говоря сказочным "языком обездоленных", разлученными были все.

Маленькой циркачке Олеша дал имя своей бывшей возлюбленной - Симы Суок. Судьба развела их: Симочка ушла от него к другому писателю, Владимиру Нарбуту. Тогда Олеша женился на ее сестре Оле, тоже с фамилией Суок.

Сестры Суок: Лидия, Серафима, Ольга. 1920-е.

В финале сказки он сделал Наследника Тутти братом печальной девочки.
А вот ее сердечным другом стал канатоходец Тибул, в котором Олеша зашифровал себя.
Имя циркача надо было просто читать наоборот. И тогда получалось "Лубит".
Любит Суок.

Глава 13
ПОБЕДА

Только что мы описывали утро с его необычайными происшествиями, асейчас повернем обратно и будем описывать ночь, которая предшествовала этому утру и была, как вы уже знаете, полна не менее удивительными происшествиями.
В эту ночь оружейник Просперо бежал из Дворца Трех Толстяков, в эту ночь Суок была схвачена на месте преступления. Кроме того, в эту ночь три человека с прикрытыми фонарями вошли в спальню наследника Тутти. Это происходило приблизительно через час после того, как оружейник Просперо разгромил дворцовую кондитерскую и гвардейцы взяли Суок в плен возле спасательной кастрюли. В спальне было темно. Высокие окна были наполнены звездами. Мальчик крепко спал, дыша очень спокойно и тихо. Три человека всячески старались спрятать свет своих фонарей.
Что они делали — неизвестно. Слышался только шепот. Караул, стоявший у дверей спальни снаружи, продолжал стоять как ни в чем не бывало.
Очевидно, трое вошедших к наследнику имели какое-то право хозяйничать в его спальне.
Вы уже знаете, что воспитатели наследника Тутти не отличались храбростью. Вы помните случай с куклой. Вы помните, как был испуган воспитатель при жуткой сцене в саду, когда гвардейцы искололи куклу саблями. Вы
видели, как струсил воспитатель, рассказывая об этой сцене Трем Толстякам.
На этот раз дежурный воспитатель оказался таким же трусом.
Представьте, он находился в спальне, когда вошли трое неизвестных с фонарями. Он сидел у окна, оберегая сон наследника, и, чтобы не заснуть, глядел на звезды и проверял свои знания в астрономии.
Но тут скрипнула дверь, блеснул свет и мелькнули три таинственные фигуры. Тогда воспитатель спрятался в кресле. Больше всего он боялся, что его длинный нос выдаст его с головой. В самом деле, этот удивительный
нос четко чернел на фоне звездного окна и мог быть сразу замечен. Но трус себя успокаивал: «Авось они подумают, что это такое украшение на ручке кресла или карниз противоположного дома».
Три фигуры, чуть-чуть освещенные желтым светом фонарей, подошли к кровати наследника.
— Есть, — раздался шепот.
— Спит, — ответил другой.
— Тес!..
— Ничего. Он спит крепко.
— Итак, действуйте.
Что-то звякнуло.
На лбу у воспитателя выступил холодный пот. Он почувствовал, что его нос от страха растет.
— Готово, — шипел чей-то голос.
— Давайте.
Опять что-то звякнуло, потом булькнуло и полилось. И вдруг снова наступила тишина.
— Куда вливать?
— В ухо.
— Он спит, положив голову на щеку. Это как раз удобно. Лейте в ухо…
— Только осторожно. По капельке.
— Ровно десять капель. Первая капля кажется страшно холодной, а вторая не вызывает никакого ощущения, потому что первая действует немедленно. После нее исчезнет всякая чувствительность.
— Старайтесь влить жидкость так, чтобы между первой и второй каплей не было никакого промежутка.
— Иначе мальчик проснется, точно от прикосновения льда.
— Тес!.. Вливаю… Раз, два!..
И тут воспитатель почувствовал сильный запах ландыша. Он разлился по всей комнате.
— Три, четыре, пять, шесть… — отсчитывал чей-то голос быстрым шепотом. — Готово.
— Теперь он будет спать три дня непробудным сном.
— И он не будет знать, что стало с его куклой…
— Он проснется, когда уже все окончится.
— А то, пожалуй, он начал бы плакать, топать ногами, и в конце концов
Три Толстяка простили бы девчонку и даровали бы ей жизнь…
Три незнакомца исчезли. Дрожащий воспитатель встал. Зажег маленькую лампочку, горевшую пламенем в форме оранжевого цветка, и подошел к кровати.
Наследник Тутти лежал в кружевах, под шелковыми покрывалами маленький и важный.
На огромных подушках покоилась его голова с растрепанными золотыми волосами.
Воспитатель нагнулся и приблизил лампочку к бледному лицу мальчика. В маленьком ухе сверкала капля, будто жемчужина в раковине.
Золотисто-зеленый свет переливался в ней.
Воспитатель прикоснулся к ней мизинцем. На маленьком ухе ничего не осталось, а всю руку воспитателя пронизал острый, нестерпимый холод.
Мальчик спал непробудным сном.
А через несколько часов наступило то прелестное утро, которое мы уже имели удовольствие описывать нашим читателям.
Мы знаем, что произошло в это утро с учителем танцев Раздватрисом, но нам гораздо интереснее узнать, что стало в это утро с Суок. Ведь мы ее оставили в таком ужасном положении!
Сперва решено было бросить ее в подземелье.
— Нет, это слишком сложно, — сказал государственный канцлер. — Мы устроим скорый и справедливый суд.
— Конечно, нечего возиться с девчонкой, — согласились Три Толстяка.
Однако не забудьте, что Три Толстяка пережили очень неприятные минуты, удирая от пантеры. Им необходимо было отдохнуть. Они сказали так:
— Мы поспим немного. А утром устроим суд.
С этими словами они разошлись по своим спальням.
Государственный канцлер, который не сомневался в том, что куклу, оказавшуюся девочкой, суд приговорит к смерти, отдал приказание усыпить наследника Тутти, чтобы он своими слезами не смягчил страшного приговора. Три человека с фонарями, как вы уже знаете, проделали это.
Наследник Тутти спал.
Суок сидела в караульном помещении. Караульное помещение называется кордегардией. Так, Суок в это утро сидела в кордегардии. Ее окружали гвардейцы. Посторонний человек, зайдя в кордегардию, долго бы удивлялся:
почему эта хорошенькая печальная девочка в необыкновенно нарядном розовом платье находится среди гвардейцев? Ее вид совершенно не вязался с грубой обстановкой кордегардии, где валялись седла, оружие, пивные кружки.
Гвардейцы играли в карты, дымили синим вонючим дымом из своих трубок, бранились, поминутно затевали драку. Эти гвардейцы еще были верны Трем Толстякам. Они грозили Суок огромными кулаками, делали ей страшные рожи и топали на нее ногами.
Суок относилась к этому спокойно. Чтобы отделаться от их внимания и насолить им, она высунула язык и, оборотившись ко всем сразу, сидела с такой рожей целый час.
Сидеть на бочонке ей казалось достаточно удобным. Правда, платье от такого сиденья пачкалось, но уже и без того оно потеряло свой прежний вид: его изорвали ветки, обожгли факелы, измяли гвардейцы, обрызгали сиропы.
Суок не думала о своей участи. Девочки ее возраста не страшатся явной опасности. Они не испугаются направленного на них пистолетного дула, но зато им будет страшно остаться в темной комнате.
Она думала так: «Оружейник Просперо на свободе. Сейчас он вместе с Тибулом поведет бедняков во дворец. Они меня освободят».
В то время, когда Суок размышляла таким образом, к дворцу прискакали три гвардейца, о которых мы говорили в предыдущей главе. Один из них, голубоглазый, как вы уже знаете, вез какой-то таинственный сверток, из
которого свисали ноги в розовых туфлях с золотыми розами вместо пряжек. Подъезжая к мосту, где стоял караул, верный Трем Толстякам, эти три гвардейца сорвали со своих шляп красные кокарды.
Это было необходимо для того, чтобы караул их пропустил.
Иначе, если бы караул увидел красные кокарды, он начал бы стрелять в этих гвардейцев, потому что они перешли на сторону народа.
Они пронеслись мимо караула, едва не опрокинув начальника.
— Должно быть, какое-нибудь важное донесение, — сказал начальник, поднимая свою шляпу и стряхивая пыль с мундира.
В этот момент настал для Суок последний час. Государственный канцлер вошел в кордегардию.
Гвардейцы вскочили и стали смирно, вытянув свои огромные перчатки по швам.
— Где девчонка? — спросил канцлер, поднимая очки.
— Иди сюда! — крикнул девочке самый главный гвардеец.
Суок сползла с бочонка.
Гвардеец грубо схватил ее поперек пояса и поднял.
— Три Толстяка ожидают в Зале Суда, — сказал канцлер, опуская очки. — Несите девчонку за мной.
С этими словами канцлер вышел из кордегардии. Гвардеец шагнул за ним, держа Суок одной рукой на весу.
О, золотые розы! О, розовый шелк! Все это погибло под безжалостной рукой.
Суок, которой было больно и неловко висеть поперек страшной руки гвардейца, ущипнула его повыше локтя. Она собрала силы, и щипок получился основательный, несмотря на плотный рукав мундира.
— Черт! — выругался гвардеец и уронил девочку.
— Что? — обернулся канцлер.
И тут канцлер почувствовал совершенно неожиданный удар по уху. Канцлер упал.
И за ним немедленно упал гвардеец, который только что расправлялся с Суок.
Его тоже ударили по уху. Но как! Можете себе представить, какой силы должен быть удар, чтобы свалить без чувств такого огромного и злого гвардейца.
Прежде чем Суок успела оглянуться, чьи-то руки снова подхватили ее и потащили.
Это тоже были грубые и сильные руки, но они казались добрее, и в них Суок чувствовала себя ловчей, чем в руках гвардейца, который валялся теперь на блестящем полу.
— Не бойся! — шепнул ей чей-то голос.
Толстяки нетерпеливо дожидались в Зале Суда. Они сами хотели судить хитрую куклу. Вокруг сидели чиновники, советники, судьи и секретари. Разноцветные парики — малиновые, сиреневые, ярко-зеленые, рыжие, белые и золотые — пылали в солнечных лучах. Но даже веселый солнечный свет не мог украсить надутые физиономии под этими париками.
Три Толстяка по-прежнему страдали от жары. Пот сыпался с них, как горох, и портил лежащие перед ними бумажные листы. Секретари ежеминутно меняли бумагу.
— Наш канцлер заставляет себя долго ждать, — сказал Первый Толстяк, шевеля пальцами, как удавленник.
Наконец долгожданные появились.
Три гвардейца вошли в зал. Один держал на руках девочку. О, как печально она выглядела!
Розовое платье, поражавшее вчера своим сиянием и дорогой искусной отделкой, превратилось теперь в жалкие лохмотья. Увяли золотые розы, осыпались блестки, измялся и истрепался шелк. Голова девочки уныло свисала
к плечу гвардейца. Девочка была смертельно бледна, и ее лукавые серые глаза погасли.
Пестрое собрание подняло головы.
Три Толстяка потирали руки.
Секретари вынули длинные перья из-за своих не менее длинных ушей.
— Так, — сказал Первый Толстяк. — А где же государственный канцлер?
Гвардеец, державший девочку, стал перед собранием и доложил. Голубые глаза его весело блестели:
— У господина государственного канцлера по дороге случилось расстройство желудка.
Объяснение это всех удовлетворило. Суд начался. Гвардеец усадил бедную девочку на грубую скамью перед столом судей. Она сидела, поникнув головой.
Первый Толстяк начал допрос.
Но тут встретилось весьма важное препятствие: Суок не хотела отвечать ни на один вопрос.
— Прекрасно! — рассердился Толстяк. — Прекрасно! Тем хуже для нее.
Она не удостаивает нас ответом — хорошо… Тем страшней мы выдумаем для нее кару!
Суок не шелохнулась.
Три гвардейца, точно окаменев, стояли по сторонам.
— Позвать свидетелей! — распорядился Толстяк.
Свидетель был только один. Его привели. Это был уважаемый зоолог, смотритель зверинца. Всю ночь он провисел на суку. Его только теперь сняли. Он так и вошел: в цветном халате, в полосатом белье и в ночном
колпаке. Кисть колпака волочилась за ним по земле, как кишка. Увидев Суок, которая сидела на скамье, зоолог зашатался от страха.
Его поддержали.
— Расскажите, как было дело.
Зоолог принялся обстоятельно рассказывать. Он сообщил о том, как, влезши на дерево, он увидел между ветвями куклу наследника Тутти. Так как он никогда не видел живых кукол и не предполагал, что куклы по ночам лазят на деревья, то он очень испугался и лишился чувств.
— Каким образом она освободила оружейника Просперо?
— Не знаю. Я не видел и не слышал. Мой обморок был очень глубок.
— Ответишь ли ты нам, гадкая девчонка, как оружейник Просперо очутился на свободе?
Суок молчала.
— Потрясите ее.
— Хорошенько! — приказали Толстяки.
Голубоглазый гвардеец встряхнул девочку за плечи. Кроме того, он пребольно щелкнул ее в лоб.
Суок молчала.
Толстяки зашипели от злости. Разноцветные головы укоризненно закачались.
— Очевидно, — сказал Первый Толстяк, — никаких подробностей нам не удастся узнать.
При этих словах зоолог ударил себя ладонью по лбу:
— Я знаю, что нужно сделать!
Собрание насторожилось.
— В зверинце есть клетка с попугаями. Там собраны попугаи самых редких пород. Вам, конечно, известно, что попугай умеет запоминать и повторять человеческую речь. У многих попугаев чудный слух и великолепная па-
мять… Я думаю, что они запомнили все, что говорилось ночью в зверинце этой девчонкой и оружейником Просперо… Поэтому я предлагаю вызвать в Зал Суда в качестве свидетеля какого-нибудь из моих удивительных попугаев.
Гул одобрения прошел по собранию.
Зоолог отправился в зверинец и вскоре вернулся. На его указательном пальце сидел большой, старый попугай с длинной красной бородой.
Вспомните: когда Суок бродила ночью по зверинцу, — вспомните! — ей показался подозрительным один из попугаев. Помните, она видела, как он смотрел на нее и как, притворившись спящим, улыбнулся в свою длинную
красную бороду.
И теперь на пальце зоолога, так же удобно, как и на своей серебряной жердочке, сидел этот самый краснобородый попугай.
Теперь он улыбался весьма недвусмысленно, радуясь, что выдаст бедную Суок.
Зоолог заговорил с ним по-немецки. Попугаю показали девочку.
Тогда он хлопнул крыльями и закричал:
— Суок! Суок!
Голос его походил на треск старой калитки, которую ветер рвет с ее ржавых петель.
Собрание молчало.
Зоолог торжествовал.
А попугай продолжал делать свой донос. Он передавал действительно то, что слышал ночью. Так что если вас интересует история освобождения оружейника Просперо, то слушайте все, что будет кричать попугай.
О! Это была действительно редкая порода попугая. Не говоря уже о красивой красной бороде, которая могла сделать честь любому генералу, попугай искуснейшим образом передавал человеческую речь.
— Кто ты? — трещал он мужским голосом.
И тут же отвечал очень тоненько, подражая голосу девочки:
— Я Суок.
— Суок!
— Меня послал Тибул. Я не кукла. Я живая девочка. Я пришла тебя освободить. Ты не видел меня, как я вошла в зверинец?
— Нет. Я, кажется, спал. Сегодня я заснул впервые.
— Я тебя ищу в зверинце. Я увидела здесь чудовище, которое говорило человеческим голосом. Я думала, что это ты. Чудовище умерло.
— Это Туб. Значит, он умер?
— Умер. Я испугалась и закричала. Пришли гвардейцы, и я спряталась на дерево. Я так довольна, что ты жив! Я пришла тебя освободить.
— Моя клетка крепко заперта.
— У меня ключ от твоей клетки.
Когда попугай пропищал последнюю фразу, негодование охватило всех.
— Ах, подлая девчонка! — заорали Толстяки. — Теперь понятно все. Она украла ключ у наследника Тутти и выпустила оружейника. Оружейник разбил свою цепь, сломал клетку пантеры и схватил зверя, чтобы пройти свободно
по двору.
— Да!
— Да!
— Да!
А Суок молчала.
Попугай утвердительно замотал головой и трижды хлопнул крыльями.
Суд окончился. Приговор был таков: «Мнимая кукла обманула наследника Тутти. Она выпустила самого главного мятежника и врага Трех Толстяков — оружейника Просперо. Из-за нее погиб лучший экземпляр пантеры. Поэтому
обманщица приговаривается к смерти. Ее растерзают звери».
И представьте себе: даже когда был прочитан приговор, Суок не шевельнулась!
Все собрание двинулось в зверинец. Вой, писк и свист зверей приветствовали шествие. Больше всех волновался зоолог: ведь он был смотритель зверинца!
Три Толстяка, советники, чиновники и прочие придворные расположились на трибуне. Она была защищена решеткой.
Ах, как нежно светило солнце! Ах, как синело небо! Как сверкали плащи попугаев, как вертелись обезьяны, как приплясывал зеленоватый слон!
Бедная Суок! Она не любовалась этим. Должно быть, глазами, полными ужаса, она смотрела на грязную клетку, где, приседая, бегали тигры. Они походили на ос — во всяком случае, имели ту же окраску: желтую с коричневыми полосами.
Они исподлобья смотрели на людей. Иногда они бесшумно разевали алые пасти, из которых воняло сырым мясом.
Бедная Суок! Прощай цирк, площади. Август, лисичка в клетке, милый, большой, смелый Тибул!
Голубоглазый гвардеец вынес девочку на середину зверинца и положил на горячий блестящий графит.
— Позвольте… — сказал вдруг один из советников. — А как же наследник Тутти? Ведь если он узнает, что его кукла погибла в лапах тигров, он умрет от слез.
— Тес! — шепнул ему сосед. — Тес! Наследника Тутти усыпили… Он будет спать непробудным сном три дня, а может быть, и больше…
Все взоры устремились на розовый жалкий комок, лежавший в кругу между клеток.
Тогда вошел укротитель, хлопая бичом и сверкая пистолетом. Музыканты заиграли марш. Так Суок в последний раз выступала перед публикой.
— Алле! — крикнул укротитель.

Железная дверь клетки загремела. Из клетки тяжело и бесшумно выбежали тигры.
Толстяки захохотали. Советники захихикали и затрясли париками. Хлопал бич. Три тигра подбежали к Суок.
Она лежала неподвижно, глядя в небо неподвижными серыми глазами. Все приподнялись. Все готовы были закричать от удовольствия, увидев расправу зверей с маленьким другом народа…

Но… тигры подошли, один нагнул лобастую голову, понюхал, другой тронул кошачьей лапой девочку, третий, даже не обратив внимания, пробежал мимо и, став перед трибуной, начал рычать на Толстяков.
Тогда все увидели, что это была не живая девочка, а кукла — рваная, старая, никуда не годная кукла.
Скандал был полный. Зоолог от конфуза откусил себе половину языка.
Укротитель загнал зверей обратно в клетку и, презрительно подкинув ногой мертвую куклу, ушел снимать свой парадный костюм, синий с золотыми шнурами.
Общество молчало пять минут.

И молчание нарушилось самым неожиданным образом: над зверинцем в голубом небе разорвалась бомба.
Все зрители рухнули носами в деревянный пол трибуны. Все звери стали на задние лапы. Немедленно разорвалась вторая бомба. Небо заполнилось белым круглым дымом.
— Что это? Что это? Что это? — полетели крики.
— Народ идет на приступ!
— У народа — пушки!
— Гвардейцы изменили!!!
— О! Ан О!!!
Парк заполнился шумом, криками, выстрелами. Мятежники ворвались в парк — это было ясно! Вся компания бросилась бежать из зверинца. Министры обнажили шпаги. Толстяки орали благим матом. В парке они увидели следующее.
Со всех сторон наступали люди. Их было множество. Обнаженные головы, окровавленные лбы, разорванные куртки, счастливые лица… Это шел народ, который сегодня победил. Гвардейцы смешались с ним. Красные кокарды сияли на их шляпах. Рабочие были тоже вооружены. Бедняки в коричневых одеждах, в деревянных башмаках надвигались целым войском. Деревья гнулись под их напором, кусты трещали.
— Мы победили! — кричал народ.
Три Толстяка увидели, что спасения нет.
— Нет! — завыл один из них. — Неправда! Гвардейцы, стреляйте в них!
Но гвардейцы стояли в одних рядах с бедняками. И тогда прогремел голос, покрывший шум всей толпы. Это говорил оружейник Просперо:
— Сдавайтесь! Народ победил! Кончилось царство богачей и обжор! Весь город в руках народа. Все Толстяки в плену.
Плотная пестрая волнующая стена обступила Толстяков.
Люди размахивали алыми знаменами, палками, саблями, потрясали кулаками. И тут началась песня. Тибул в своем зеленом плаще, с головой, перевязанной тряпкой, через которую просачивалась кровь, стоял рядом с Прос-
перо.
— Это сон! — кричал кто-то из Толстяков, закрывая глаза руками.
Тибул и Просперо запели. Тысячи людей подхватили песню. Она летела по всему огромному парку, через каналы и мосты. Народ, наступавший от городских ворот к дворцу, услышал ее и тоже начал петь. Песня перекатывалась, как морской вал, по дороге, через ворота, в город, по всем улицам,
где наступали рабочие бедняки. И теперь пел эту песню весь город. Это была песня народа, который победил своих угнетателей.
Не только Три Толстяка со своими министрами, застигнутые во дворце, жались, и ежились, и сбивались в одно жалкое стадо при звуках этой песни, — все франты в городе, толстые лавочники, обжоры, купцы, знатные дамы, лысые генералы удирали в страхе и смятении, точно это были не слова песни, а выстрелы и огонь.
Они искали места, где бы спрятаться, затыкали уши, зарывались головами в дорогие вышитые подушки.
Кончилось тем, что огромная толпа богачей бежала в гавань, чтобы сесть на корабли и уплыть из страны, где они потеряли все: свою власть, свои деньги и привольную жизнь лентяев. Но тут их окружили матросы. Богачи были арестованы. Они просили прощенья. Они говорили:
— Не трогайте нас! Мы не будем больше принуждать вас работать на нас…
Но народ им не верил, потому что богачи уже не раз обманывали бедняков и рабочих.
Солнце стояла высоко над городом. Синело чистое небо. Можно было подумать, что празднуют большой, небывалый праздник.
Все было в руках народа: арсеналы, казармы, дворцы, хлебные склады, магазины. Везде стояли караулы гвардейцев с красными кокардами на шляпах.
На перекрестках развевались алые флаги с надписями:
ВСЕ, ЧТО СДЕЛАНО РУКАМИ БЕДНЯКОВ, ПРИНАДЛЕЖИТ БЕДНЯКАМ. ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАРОД! ДОЛОЙ ЛЕНТЯЕВ И ОБЖОР!
Но что стало с Тремя Толстяками?
Их повели в главный зал дворца, чтобы показать народу. Рабочие в серых куртках с зелеными обшлагами, держа наперевес ружья, составляли конвой. Зал сверкал тысячами солнечных пятен. Сколько здесь было людей! Но
как отличалось это собрание от того, перед которым пела маленькая Суок в день своего знакомства с наследником Тутти!
Здесь были все те зрители, которые рукоплескали ей на площадях и рынках. Но теперь их лица казались веселыми и счастливыми. Люди теснились, лезли друг другу на спины, смеялись, шутили. Некоторые плакали от
счастья.
Никогда таких гостей не видели парадные залы дворца. И никогда еще так ярко не освещало их солнце.
— Тес!
— Тише!
— Тише!
На вершине лестницы появилась процессия пленников. Три Толстяка смотрели в землю. Впереди шел Просперо, с ним Тибул.
Колонны зашатались от восторженных криков, а Три Толстяка оглохли. Их свели по лестнице, чтобы народ их увидел ближе и убедился, что эти страшные Толстяки у него в плену.
— Вот… — сказал Просперо, стоя у колонны. Он был ростом почти в половину этой огромной колонны: его рыжая голова горела нестерпимым пламенем в солнечном сиянии. — Вот, — сказал он, — вот Три Толстяка. Они давили бедный народ. Они заставляли нас работать до кровавого пота и отнимали у нас все. Видите, как они разжирели! Мы победили их. Теперь мы будем работать сами для себя, мы все будем равны. У нас не будет ни бога-
чей, ни лентяев, ни обжор. Тогда нам будет хорошо, мы все будем сыты и богаты. Если нам станет плохо, то мы будем знать, что нет никого, ктожиреет в то время, когда мы голодны…
— Ура! Ура! — неслись крики.
Три Толстяка сопели.
— Сегодня день нашей победы. Смотрите, как сияет солнце! Слушайте, как поют птицы! Слушайте, как пахнут цветы. Запомните этот день, запомните этот час!
И когда прозвучало слово «час», все головы повернулись туда, где были часы.
Они висели между двумя колоннами, в глубокой нише. Это был огромный ящик из дуба, с резными и эмалевыми украшениями. Посередине темнел диск с цифрами.
«Который час?» — подумал каждый. И вдруг (это уже последнее «вдруг» в нашем романе)…
Вдруг дубовая дверь ящика раскрылась. Никакого механизма внутри не оказалось, вся часовая машина была выломана. И вместо медных кругов и пружин в этом шкафчике сидела розовая, сверкающая и сияющая Суок.
— Суок! — вздохнул зал.
— Суок! — завопили дети.
— Суок! Суок! Суок! — загремели рукоплескания.
Голубоглазый гвардеец вынул девочку из шкафа. Это был тот же самый голубоглазый гвардеец, который похитил куклу наследника Тутти из картонной коробки учителя танцев Раздватриса. Он привез ее во дворец, он повалил ударом кулака государственного канцлера и гвардейца, который тащил бедную живую Суок. Он спрятал Суок в часовой шкаф и подменил ее мертвой, изорванной куклой. Помните, как в Зале Суда он тряс это чучело за плечи
и как он отдал его на растерзание зверей?
Девочку передавали из рук в руки. Люди, которые называли ее лучшей танцовщицей в мире, которые бросали ей на коврик последние монеты, принимали ее в объятия, шептали: «Суок!», целовали, тискали на своей груди.
Там, под грубыми, рваными куртками, покрытыми сажей и дегтем, бились исстрадавшиеся, большие, полные нежности сердца.
Она смеялась, трепала их спутанные волосы, вытирала маленькими руками свежую кровь с их лиц, тормошила детей и строила им рожи, плакала и лепетала что-то неразборчивое.
— Дайте ее сюда, — сказал оружейник Просперо дрогнувшим голосом; многим показалось, что в глазах его блеснули слезы. — Это моя спасительница!
— Сюда! Сюда! — кричал Тибул, размахивая зеленым плащом, как огромным листом лопуха. — Это мой маленький дружок. Иди суда, Суок.
А издали спешил, пробиваясь сквозь толпу, маленький улыбающийся доктор Гаспар…
Трех Толстяков загнали в ту самую клетку, в которой сидел оружейник
Просперо.

ЭПИЛОГ

Спустя год был шумный и веселый праздник. Народ справлял первую годовщину освобождения из-под власти Трех Толстяков.
На Площади Звезды был устроен спектакль для детей. На афишах красовались надписи: СУОК! СУОК! СУОК!
Тысячи детей ожидали появления любимой актрисы.

И в этот праздничный день она представляла не одна: маленький мальчик, слегка похожий на нее, только с золотыми волосами, вышел вместе с ней на эстраду.
Это был ее брат. А прежде он был наследником Тутти.
Город шумел, трещали флаги, мокрые розы сыпались из мисок цветочниц, прыгали лошади, разукрашенные разноцветными перьями, крутились карусели, а на Площади Звезды маленькие зрители, замирая, следили за представлением.
Потом Суок и Тутти были засыпаны цветами. Дети окружили их. Суок вынула маленькую дощечку из кармана своего нового платья и кое-что прочла детям.
Наши читатели помнят эту дощечку. В одну страшную ночь умирающий таинственный человек, похожий на волка, передал ей дощечку из печальной клетки в зверинце.
Вот что было написано на ней:

«Вас было двое: сестра и брат — Суок и Тутти.
Когда вам исполнилось по четыре года, вас похитили из родного дома
гвардейцы Трех Толстяков. Я — Туб, ученый. Меня привезли во дворец. Мне
показали маленькую Суок и Тутти. Три Толстяка сказали так: «Вот видишь
девочку? Сделай куклу, которая не отличалась бы от этой девочки». Я не
знал, для чего это было нужно. Я сделал такую куклу. Я был большим уче-
ным. Кукла должна была расти, как живая девочка. Суок исполнится пять
лет, и кукле тоже. Суок станет взрослой, хорошенькой и печальной девоч-
кой, и кукла станет такой же. Я сделал эту куклу. Тогда вас разлучили.
Тутти остался во дворце с куклой, а Суок отдали бродячему цирку в обмен
на попугая редкой породы, с длинной красной бородой. Три Толстяка прика-
зали мне: «Вынь сердце мальчика и сделай для него железное сердце». Я
отказался. Я сказал, что нельзя лишать человека его человеческого серд-
ца. Что никакое сердце — ни железное, ни ледяное, ни золотое — не может
быть дано человеку вместо простого, настоящего человеческого сердца. Ме-
ня посадили в клетку, и с тех пор мальчику начали внушать, что сердце у
него железное. Он должен был верить этому и быть жестоким и суровым. Я
просидел среди зверей восемь лет. Я оброс шерстью, и зубы мои стали
длинными и желтыми, но я не забыл вас. Я прошу у вас прощения. Мы все
были обездолены Тремя Толстяками, угнетены богачами и жадными обжорами.
Прости меня, Тутти, — что на языке обездоленных значит: «Разлученный».
Прости меня, Суок, — что значит: «Вся жизнь»…».

Конец.

Если говорить о возможных истоках образа наследника Тутти, то здесь мне видятся две параллели.

Во-первых, конечно, история Кая и Герды из «Снежной королевы» Андерсена. Похищенный мальчик, живущий в прекрасных чертогах под присмотром злой властительницы - прямой аналог «заточения» Тутти во Дворце Трёх Толстяков. Разлука с подругой детства у Кая - и с сестрой у Тутти. Ледяное сердце у одного - «железное» у другого. Девочка, пришедшая во дворец и сумевшая спасти затворника от бездушия, пробудить в нём жизнь - в обеих сказках. Да и сам факт, что вопреки всем ухищрениям злодеев, ни Кай, ни Тутти так и не стали до конца бессердечными.

И ещё одна любопытная деталь. Свободу Каю должно принести слово «вечность», сложенное из льдинок. В одиночку Кай не может справиться с задачей, и только радость от встречи с Гердой помогает льдинкам самим сложиться в заветное слово. Ну а наследника Тутти символически «освобождает» встреча с Суок, чьё имя означает «вся жизнь». «Вечность» и «вся жизнь» - налицо перекличка смыслов.

Вторая возможная параллель - не столь явная и гораздо менее радужная. Мне думается, что образ наследника Тутти мог отчасти восходить к судьбе реального исторического персонажа, Людовика XVII. Семнадцатый Людовик, как известно, никогда не правил: когда Французская Республика упразднила монархию, он был ещё ребёнком, наследником низложенного короля Людовика Шестнадцатого. Вся королевская семья была заточена в замке Тампль. Затем король и королева отправились на эшафот, а малолетний наследник остался в зАмке под присмотром сапожника, который обращался с ним грубо и стремился перевоспитать на революционный лад. В конце концов, заключение подорвало здоровье принца, и он умер.

Трагическая участь маленького Людовика до сих пор считается одной из самых позорных страниц Французской революции: получилось, что революционеры уморили ни в чём не повинного ребёнка. От этой истории на века остался неприятный осадок. Даже противники монархии признавали, что как-то уж очень некрасиво всё вышло.

И возможно, счастливый конец сюжетной линии Тутти - своего рода попытка закрыть исторический гештальт, т.е. как-то откреститься от грязного пятна на лице революции. Попытка показать идеализированную альтернативу судьбе Людовика XVII: как всё могло бы быть замечательно, если бы... если бы... Например, если бы во главе победившего народа стояли Тибул и Просперо, а не Марат и Робеспьер.

Такой метод, кстати, задействован и в повести «Динка» Валентины Осеевой. Повесть написана по мотивам реальных событий, которые однако были хорошенько «причёсаны». В частности, мальчик Лёня, беспризорник и сирота, с которым подружилась Динка, после чего мать Динки его усыновила, - в реальности тоже существовал. Только в отличие от книги, в усыновившей его семье не прижился и пробыл там недолго. «Эксперимент» по усыновлению закончился провалом. А в книге наоборот воплощена реализация мечты: Лёня стал надёжным членом семьи, братом и защитником Динки, опорой для приёмной матери. Изжил своё бродяжническое прошлое, пошёл учиться...

Кукла выглядит, как живая девочка. Она одета в красивое платьице, а ее светлые волосы завиты локонами. На голове у куклы огромный бант из нежной прозрачной ткани. У игрушки большие, словно живые, красивые глаза. Ростом кукла была с ребенка 7-8 лет. Имени у куклы нет. Всему магическому миру она известна как кукла наследника Тутти.

История создания и владелец

Изготовил такую прекрасную куклу ученый Туб по заказу правителей города, Трех толстяков, для их воспитанника, наследника Тутти. Толстяки воспитывали Тутти как своего сына, чтобы он унаследовал престол. Они отобрали у него сестру, а вместо нее подарили куклу.

Ясно, что кукла была очень дорогой игрушкой. И это явилось одной из причин, почему три толстяка после нападения гвардейцев на Тутти и его куклу решили отремонтировать игрушку.

Волшебные свойства

На первый взгляд, волшебным может показаться то, что кукла «умела ходить, сидеть, стоять, улыбаться, танцевать» . Однако все это – обычные навыки самых обычных механических заводных игрушек. Другое дело, что кукла росла, росла точно так же, как рос ее хозяин.

Перевоплощение и судьба

Доктор Гаспар и кукла
(кадр из диафильма «Три толстяка», часть 1)

Куклу принца протыкают штыками во время восстания. Починить куклу доверили доктору Гаспару Арнери. Доктор разобрался со сложным механизмом и пытался его восстановить, но не сумел: «Там, в этом хитром механизме, есть зубчатое колесо – оно треснуло... Оно никуда не годится! Нужно сделать новое... У меня есть подходящий металл, вроде серебра... Но прежде чем приступить к работе, нужно продержать этот металл в растворе купороса, по крайней мере, два дня. Понимаете, два дня…» . Доктору не хватило времени на починку куклы, он вез ее во дворец, но по дороге потерял игрушку.

В итоге роль куклы сыграла девочка-циркачка Суок, как две капли воды похожая на потерянную игрушку. Ей все поверили. За еще более живую куклу, как думают все, которая теперь умеет петь песенки и разговаривать, доктор, «починивший» куклу, просит в награду пощадить десятерых мятежников. Суок выручает Просперо, главу восстания, которого Толстяки поселили в зверинце, но сами не успевает сбежать с ним через потайной ход, и девочку арестовывают.

Игрушку же находит учитель танцев Раздватрис и хочет отвезти ее во дворец, чтобы получить награду. Но один из гвардейцев отнимает куклу и сам отвозит к Толстякам. Гвардеец перешел на сторону народа и поэтому подменил живую девочку Суок, находившуюся в плену у правителей, испорченной куклой. И в это время во дворец со штурмом врываются освобожденный Суок Просперо и цирковой гимнаст Тибул. Так разрушается империя Толстяков. Тогда Суок вспоминает о дощечке, которую ей дал ученый, изобретший куклу, но отказавшийся изобретать железное сердце для Тутти. А на этой дощечке написано, что Суок и есть сестра Тутти, с которой его разлучили еще в детстве. Соединившись, сестра и брат отправляются вместе с цирком, где работают акробатами.

Аудиоверсии

Экранизации

«Три толстяка» , диафильм в 2-х частях. Художник К. Сапегин, студия «Диафильм». СССР, 1966 г.